Отражена атака англо-французской эскадры на петропавловск-камчатский во время крымской войны. Героическая оборона петропавловска Битва камчатка англия 19 век

Оборона Петропавловска в ходе Крымской войны, длившейся с 1853 г до 1856 г, является одной из самых замечательных страниц в истории войн русского народа. Небольшой гарнизон камчатского города Петропавловска смог отразить десант англо-французской эскадры.

На территории главного залива полуострова Камчатка – Авачинской губе расположена одна из многочисленных бухт, которая называется Петропавловская. С западной стороны от Авачинской губы данную бухту, которая имеет небольшие размеры, отделяет полуостров Сигнальный, а с восточной стороны – гора «Петровка».

К концу 40-х годов IХ столетия вооруженные силы Камчатки насчитывали 200 человек – 100 казаков и 100 морских чинов. Эти люди занимались правлением не только Петропавловской бухтой, но и всего полуострова. Они являлись и полицейскими, и рабочими, и гарнизоном.

Замыслы Муравьева

Генерал-губернатор Восточной Сибири Николай Николаевич Муравьев (с 1858 г. - граф Муравьев-Амурский), побывавший на Камчатке в 1849 году, решил поднять экономику полуострова путем развития скотоводства, земледелия, угольной добычи, китобойной промышленности и много другого. Уже в то время, за несколько лет до начала военных сражений, Муравьев обратил свое внимание на агрессию англичан, которые имели планы относительно вторжения на полуостров.

В своем письме одному из николаевских министров Муравьев писал, что англичане намереваются искусственно создать краткосрочный военный конфликт с Россией. А затем, примирившись с нею, уже не захочет возвращать в ее собственность завоеванную Авачинскую губу. И, даже заплатив высокую пошлину, Англия сможет с избытком компенсировать свои затраты за короткий промежуток времени. Ведь на одной только китобойной промышленности можно заработать огромные деньги. Муравьев также указывал на то, что англичане вряд ли беспошлинно пустят в свои морские владения кого-либо постороннего. Министр соглашался с мнением Муравьева и всячески пытался его поддержать.

По истечению некоторого времени Муравьев указывал на то, что для англичан является приоритетным завоевать Камчатку, полностью опустошив ее. Установить свое господство на полуострове, тем самым отрезав Россию от океана.

В связи с такими планами Англии, Муравьев считал, что уже сейчас нужно проводить подготовительные действия к обороне Дальнего Востока. И правильным будет перевозить необходимые защитные средства именно по Амуру. Ведь осуществляя перевозки другими путями, противник может без труда определить замыслы относительно оборонительных действий, просчитать число солдат, орудий и многое другое.

Из доклада Муравьева стало известно, что у него имеется разработанный план относительно обороны всей территории Авачинской губы, в том числе, возведение мощнейшей оборонительной крепости. А в связи с тем, что город и порт, по словам Муравьева, являлись уязвимыми, их следовало перенести на территорию Тарьинской губы. А указанную губу связать с мощнейшими батареями, которые будут оборонять непосредственно ворота в Авачинский залив.
А что касается выхода из Авачинской губы в случае блокады Петропавловска, Муравьев предложил соединить Тарью с другой бухтой полуострова – Ягодовою. Предложенные Муравьевым меры по усилению требовали затрат большого количества военно-морских сил и, как минимум, 300 крупнокалиберных орудий, большая часть из которых должна была являться бомбического типа.

Находясь в Петропавловске еще в 1849 году, Муравьев лично осмотрел территорию и указал конкретные места, на которых необходимо было установить батареи. Кстати, одна из этих батарей, дольше, чем остальные в конце августа 1854 года смогла удержать противника от дальнейшего прорыва вглубь бухты.

Начальником Камчатки в то время являлся Ростислав Григорьевич Машин, которому Муравьев посоветовал в случае высадки десанта противника, защищаться картечью именно из тех мест, которые были указаны им ранее.

Подробный план военных действий, тщательно проработанный Муравьевым и одобренный некоторыми чинами «в верхах», был нанесен на соответствующие карты. В конце своего доклада, Муравьев заявил, что наши воины должны располагать такого же качества орудием, какое имеется в наличии у противника.

По истечению некоторого времени стало ясно, что всем замыслам Администратора Муравьева не суждено было воплотиться в реальность. Большее число правительственных чинов считали предложенные Муравьевым действия по обороне и поднятию хозяйства на Камчатке не целесообразными. Многие министры отнесли его план действий к буйному воображению или разыгравшейся фантазии.

Подготовка к обороне

Незадолго до начала Крымской войны Камчатка приобрела статус самостоятельной отдельной области. Правление доверили военному губернатору Василию Степановичу Завойко, который одновременно являлся и портовым командиром. В результате таких событий, Охотский порт было принято решение перенести в Петропавловск. В итоге указанный порт стал главным коммерческим и военным объектом на Тихом океане. За короткий промежуток времени были возведены новые сооружения – медицинские госпитали, военные казармы, пристани. Также был построен литейный завод, а на территории Тарьи – кирпичный завод. Принимались меры по улучшению качества «собачьих трактов», велись работы по строительству каботажного флота. Губернатор Камчатки смог поднять на должный уровень сельское хозяйство. Под его руководством сооружались новые кузницы, мельницы и многое другое.

Вначале 1850 года в Петропавловск был переведен охотский гарнизон, а начиная с 1852 г по 1854 г – увеличены силы сухопутных войск, переброшено достаточное количество снарядов и артиллерии, а также отбуксированы суда «Аврора» и «Двина».

Например, военный фрегат «Двина» перевез в Петропавловск около 400 сибирских солдат. Капитан Арбузов, который командовал фрегатом, смог перед началом переправы организовать курсы ускоренного обучения этих солдат. Будущие участники героической обороны Петропавловска учились управлять артиллерийским орудием, ориентироваться на лесистой, а также пересеченной местности, быстро принимать решение и действовать, находясь в рассыпном строю.

О нападении англичан и французов на Камчатку руководству Петропавловска стало доподлинно известно лишь в начале июня 1854 года. Василий Завойко, который не так давно занял пост губернатора Камчатки, незамедлительно выступил перед народом. В своем обращении он взывал собрать всю волю в кулак и биться с врагом до последнего вздоха, не щадя своей жизни. Он утверждал, что искренне убежден в победе великого русского народа. Что не дрогнут наши доблестные воины, увидев численность вражеских войск и орудий.

Завойко был непоколебим в вере в героизм и самоотверженность русских солдат. И, в заключение своего обращения, он произнес такую фразу: «Я знаю, что мы окажет достойное сопротивление врагу, который получит возможность удостовериться в этом и ощутить всю нашу военную мощь в полной мере. Флаг Петропавловска обязательно станет свидетелем героизма, чести и совершенных доблестными русскими воинами подвигов».
Уже после официального объявления французами и англичанами войны России, на Камчатку перебросили корвет «Оливуца». Командованию корвета был отдан приказ вести оборонительные действия до последнего снаряда и, приложив максимум усилий, выдворить противника с территории полуострова.

У военно-морского командования уже не оставалось сомнений в нападении англичан и французов на Россию. Такая уверенность подтверждалась массовым сосредоточением англо-французской эскадры в Тихом океане. Кроме того, газеты Америки и Европы сообщали, что перед англичанами поставлена задача осуществления блокировки русских портов. Командование английского флота направило в дополнение к уже имеющимся судам фрегат «Пик», который должен был совершить нападение на русское судно «Диана».

Враг, в первую очередь, вел пристальное наблюдение и пытался точно определить место основного скопления русской эскадры в Тихом океане. Таким местом, по мнению англичан и французов, мог быть Петропавловск, который расположен на территории Авачинской губы.
В самом начале июля 1854 года завершил свое длительное плавание фрегат «Аврора», которым командовал Иван Николаевич Изыльментьев. Путешествие было крайне тяжелым. епрекращающиеся шторма нанесли фрегату многочисленные существенные повреждения. Запасы пресной воды и продуктов питания были на исходе, а практически весь экипаж болел цингой. В связи с таким положением дел, командующий фрегатом решил закончить плавание и изменить курс направления.

Конечным пунктом фрегата являлся Петропавловск. Завойко предложил Изыльментьеву остаться в городе на время предстоящих боевых действий. На что капитан судна охотно согласился, решив оказать помощь в отражении нападения англо-французской эскадры.
Более двух месяцев население Камчатки вело подготовительные работы. Вручную было сооружено множество укреплений. В гористой местности были подготовлены специальные небольшие площадки для установки на них орудий, которые перетаскивались туда также вручную. Около 1700 человек приняли участие в подготовке Петропавловска к оборонительным действиям. Кроме того, за месяцы подготовки были сформированы отряды добровольцев. Это были преимущественно пожарные и стрелковые отряды.

Суда «Двина» и «Аврора» было решено расположить у входа в Петропавловскую бухту таким образом, что их левые борта были обращены в сторону открытого океана. А с правых бортов сняли имеющиеся орудия для того, чтобы усилить береговые оборонительные батареи. К середине августа вся береговая оборона была приведена в повышенную боевую готовность. К этому времени гарнизон располагал не менее 1000 человек (с учетом экипажей судов).
Перед нападением врага Завойко удалось грамотно организовать оборону города. Батареи установили дугообразно, равномерно распределив их по всей территории береговой линии. Всего насчитывалось 7 батарей, в каждой из которых имелось достаточное количество крупнокалиберных и полевых орудий. Из каждого орудия имелась возможность произвести 37 прицельных выстрелов. К этому всему присоединялась решительность и упорство русских воинов в достижении своей цели. Они были готовы вести бой до конца, главное - это не допустить вторжение вражеских сил на свою землю.

художник В.Ф. Дьяков. Бой в Авачинской бухте

Война России со стороны Франции и Англии была объявлена в начале марта 1854 года. Противник был уверен, что победа им достанется малой кровью – быстро и легко. В связи с такой уверенностью, враг не особо спешил начать военные действия. Такой медлительностью в осуществлении своих планов англо-французскими войсками умело воспользовалось русское командование, проведя подготовительные работы. Хватило времени на проведение подготовительных работ, что позволило встретить противника достойно, с успехом отразив его контрнаступление.

18 августа 1854 года считается началом военных действий, направленных на оборону Петропавловска. На входе в Авачинскую губу имелись три сигнальных маяка. Но оборудован должным образом был только один из них – Маячный. Он вдавался далеко в Тихий океан. А остальные два – Бабушкин и Раковый, получая от него сведения о происходящих событиях, передавали их непосредственно в Петропавловскую бухту.
Ранним утром 17 августа 1854 года в поле зрения русских постовых судов попали 6 военных кораблей противника, которые держали курс на Петропавловск. Город был оповещен о необходимости подготовки к оборонительным действиям с помощью сигнала боевой тревоги. Всех женщин, стариков и детей эвакуировали из города. Но враг не спешил начинать атаку. И только на следующий день, во второй его половине, раздались первые выстрелы. Перестрелка была недолгой, после чего суда неприятеля бросили якорь в недосягаемом для наших орудий месте.

Первая серьезная атака противника

В утреннее время 18 августа 1854 года враг начал обстреливать Петропавловск, но русские войска не стали отвечать в связи с тем, что огневые точки находились на значительном удалении. Этот день запомнился не только своими военными действиями, но и смертью адмирала английских войск – Дэвида Прайса, который покончил жизнь самоубийством. После случившейся трагедии руководство принял на себя французский адмирал де Пуанте. Вероятно, возможной причиной самоубийства стала боязнь неудачи. Адмирал, по свидетельствам соратников, был весьма расстроен, когда понял, что город неплохо укреплён и вполне готов к обороне. Также необходимо отметить, что Н.Н. Муравьёв не поверил в версию о самоубийстве – «Завойко напрасно поверил рассказу пленного, что адмирал Прайс будто бы сам застрелился. Неслыханное дело, чтоб начальник застрелился в самом начале сражения, которое надеялся выиграть; не мог адмирал Прайс застрелиться и невзначай своим пистолетом, для какой надобности он брал его в руки, находясь на фрегате за милю от нашей батареи...» . Дэвид Прайс был похоронен на берегу Тарьинской бухты Петропавловска-Камчатского.

К наиболее решительной атаке противник перешел лишь 20 августа 1854 года. Военные суда в количестве четырех штук вторглись в акваторию Авачинской губы и вели непрерывный бой в течение нескольких часов. Всего 8 орудий русских войск против 80 орудий врага смогли оказать достойное сопротивление.

Затем в районе горы Красный Яр начал свою высадку вражеский десант в количестве 600 солдат. Командующий ближайшей к месту высадки десанта батареей отдал приказ начать отступление вглубь Петропавловска, считая, что устоять против такого количества воинов не удастся. Французские солдаты заняли брошенные русскими войсками позиции и установили свой флаг. После этого наши орудия открыли по ним огонь, а также по своим солдатам ошибочно нанес удар английский пароход.

По приказу Завойко к месту батареи прибыло подкрепление, состоящее из 230 наших моряков и солдат. Французы, не выдержав такого сопротивления, начали отходить к своим шлюпкам, затем отбыли на них к месту стоянки своих судов. Чрез некоторое время неприятельские корабли открыли огонь по нашей батарее, которая защищала ворота в гавань. Данная батарея была оснащена надежными укрытиями, брустверами и считалась самым мощным оборонительным сооружением. Наши воины вели огонь, героически сражаясь с врагом на протяжении нескольких часов. По истечению некоторого времени, враг прекратил атаку, отступая на безопасное расстояние.

На исходе этого дня еще одна из наших батарей отразила атаку неприятеля. Наши орудия не прекращали огонь, потопив шлюпку с десантом и попав одним пушечным ядром в английский пароход. Согласно подсчетам, за прошедшие сутки было убито 6 русских солдат и 13 ранено. К началу следующего дня все последствия разрушительных вражеских действий удалось ликвидировать, но 3 пушечных орудия, все-таки, восстановлению не подлежали.

Вторая попытка неприятеля

24 августа 1854 года противник начал вести еще более ожесточенные бои против русских солдат. В его планы входило атаковать и захватить силами двух десантов Никольскую сопку, а силами еще одного десанта – наступать на Петропавловск с тыла. Вследствие таких молниеносных контратак враг планировал полностью окружить и захватить город. С акватории океана наши батареи обстреливались вражеским фрегатом, который был оснащен 60 крупнокалиберными пушками. Под командованием лейтенанта Александра Петровича Максутова наши солдаты проявили героизм и стойкость.

Основной удар неприятеля был направлен на две батареи - № 3 (на перешейке) и № 7 (на северной оконечности Никольской сопки).

Их обстреливали «Президент», «Форт» и «Вираго». «Пайк», «Евридика» и «Облигадо» вели огонь по батареям № 1 и 4 (все орудия, повреждённые в бою 1 сентября, были полностью восстановлены оружейными мастерами), имитируя предыдущую атаку и отвлекая внимание защитников. Позже «Пайк» и «Евридика» присоединились к «Президенту» и «Форту», помогая им в борьбе с батареями № 3 и 7.

Из статьи К. Мровинского:

«Неприятель разделил свою эскадру на две половины и, поставив одну половину против одной батареи, а другую против другой, открыл одновременно по ним огонь. Забросанные ядрами и бомбами батареи, имея всего 10 орудий, не могли устоять против 113 орудий, в числе которых большая часть была бомбическая (на берегу найдены ядра весом в 85 английских фунтов), и после трёхчасового сопротивления орудия почти все были повреждены, и прислуга с батарей принуждена была отступить».

После жаркой перестрелки с батареями № 3 и 7 (батарея № 3 получила после этого название «Смертельная», потому что почти не была прикрыта бруствером и на ней были большие потери) и их подавления, англо-французы высадили 250 человек на перешеек у батареи № 3 и 700 человек у батареи № 7. По плану большая часть десанта должна была поднявшись на Никольскую сопку и, ведя огонь на ходу, атаковать и захватить город. Остальные (из группы, высадившейся у батареи № 7) должны были, уничтожив батарею № 6, выйти на просёлочную дорогу и атаковать Петропавловск-Камчатский со стороны Култушного озера. Но осуществить эти замыслы англо-французам не удалось. Батарея № 6, при поддержке полевого 3-х фунтового орудия, несколькими залпами картечи заставила десантников повернуть назад к Никольской сопке. Таким образом, там оказалось около 1000 человек, которые поднялись на сопку и, ведя штуцерный ружейный огонь по порту, «Авроре» и «Двине», стали спускаться вниз к городу. В. С. Завойко, разгадав замысел противника, собрал все резервы, снял с батарей всех кого можно было, и бросил людей в контратаку. 950 десантникам противостояли несколько разрозненных отрядов русских в количестве 350 человек, которые подходили к сопке так быстро, как могли, и должны были контратаковать вверх по склону. И эти люди совершили чудо. Яростно атакуя захватчиков всюду, где только было можно, они заставили их остановиться, а затем и отступить назад. Часть десанта была отброшена к обрыву, выходящему к морю. Немало из них покалечились или разбились, прыгая вниз с 40-метровой высоты. Корабли противника пытались прикрыть отступающий десант огнём артиллерии, но ничего из этого не вышло - огонь английских и французских фрегатов был неэффективен. На кораблях, не дождавшись подхода десантных ботов, в страхе стали выбирать якоря. Корабли уходили к своим якорным стоянкам, заставляя догонять себя ботам, в которых было немного людей, способных грести вёслами.

Сражение шло более двух часов и закончилось на Никольской сопке полным поражением англичан и французов. Потеряв 400 человек убитыми, 4 пленными и около 150 ранеными, десант вернулся на корабли. В трофеи русским досталось знамя, 7 офицерских сабель и 56 ружей.

В этом бою со стороны русских погибли 34 бойца. На Никольской сопке было обнаружено после боя 38 убитых десантников, которых не успели забрать (англо-французы с удивлявшим петропавловцев упорством старались подобрать и унести даже убитых).
Общие потери защитников Петропавловска составили 40 человек убитыми и 65 ранеными.

После двухдневного затишья англо-французская эскадра отплыла 26 августа (7 сентября), удовлетворившись перехваченными на выходе из Авачинской бухты шхуной «Анадырь» и коммерческим кораблём Русско-Американской компании «Ситха». «Анадырь» был сожжён, а «Ситха» взята как приз.

Несмотря на успешную оборону города, стали очевидными трудности со снабжением и удержанием столь удалённых территорий. Было принято решение об эвакуации порта и гарнизона с Камчатки. Курьер есаул Мартынов, покинув Иркутск в начале декабря и проехав через Якутск, Охотск и по льду вдоль дикого побережья Охотского моря на собачьих упряжках, доставил этот приказ в Петропавловск 3 марта 1855 года, преодолев 8000 верст (8500 км) за небывало короткое время в три месяца.

Года в Петропавловске-Камчатском, многим показалось истинным чудом. В самом деле, кто бы мог подумать, что в разгар очень тяжелой для ( - годов), когда против нашей страны ополчились весьма сильные враги, когда в создалось крайне трудное положение, на далекой , отрезанной от материка просторами сурового , горстка русских смельчаков сможет одержать победу над агрессорами, силы которых в несколько раз превосходили силы петропавловцев.

Предпосылки

Главной причиной нападения союзников на Петропавловск была борьба великих держав за господство на морях и, в частности, на . Особенно рьяно стремился к этому .

Подготовка к обороне

В Петропавловске-Камчатском узнали о начале войны и о готовящемся нападении союзников на тихоокеанское побережье на исходе мая года. Официальное известие об этом военный губернатор Камчатки и командир Петропавловского военного порта генерал-майор получил от генерального консула в . Правда, еще в марте того же, года, американское китобойное судно доставило губернатору дружественное письмо короля . Король Камеамеа III предупреждал , что располагает достоверными сведениями о возможном нападении летом на Петропавловск англичан и французов.

Батареи охватывали Петропавловск подковой. На правом ее конце, в скалистой оконечности мыса Сигнальный, располагалась батарея, защищавшая вход на внутренний рейд. Тоже справа, на перешейке между Сигнальной мысом и Никольской сопкой была размещена другая батарея. У северного конца Никольской сопки, на самом берегу соорудили батарею для предотвращения высадки десанта в тыл и попытки захватить порт с севера. Еще одна батарея была возведена на сгибе воображаемой подковы. Ей предстояло держать под огнем дефиле и дорогу между Никольской сопкой и Култушным озером, если неприятелю удалось бы подавить сопротивление береговой батареи. Затем шли три батареи - они легли редкой цепью слева, по берегу, против перешейка, в основании песчаной косы.

По просьбам "телезрителей" выкладываю статью о попытке захвата и разрушения Петропавловска-Камчатского во время Крымской войны 1853-56 гг. Особенный акцент в статье сделан на англо-французском десанте. Все фотографии (кроме одной) сделаны лично мною.

Справка: Крымская война 1853—1856 — война между Российской империей и коалицией в составе Британской, Французской, Османской империй и Сардинского королевства. Боевые действия разворачивались на Кавказe, в Дунайских княжествах, на Балтийском, Чёрном, Белом и Баренцевом морях, а также на Камчатке. Наибольшего напряжения они достигли в Крыму.

В Петропавловске-Камчатском узнали о начале войны и о готовящемся нападении союзников на тихоокеанское побережье России на исходе мая 1854 года. Официальное известие об этом военный губернатор Камчатки и командир Петропавловского военного порта генерал-майор В. С. Завойко получил от генерального консула России в США. Правда, ещё в марте того же, 1854 года, американское китобойное судно доставило губернатору дружественное письмо короля Гавайских островов. Король Камеамеа III предупреждал В. С. Завойко, что располагает достоверными сведениями о возможном нападении летом на Петропавловск англичан и французов.

Схема боевых действий при обороне Петропавловска-Камчатского от англо-французских захватчиков в Крымскую войну в августе-сентябре 1854 г. Камчатский объединенный краеведческий музей

Враги России были столь уверены в своей лёгкой победе, что не спешили к русским берегам. Этой медлительностью весьма удачно воспользовались защитники города: они успели завершить основную часть работ по созданию главных укреплений порта до прибытия вражеской эскадры.

24 июля 1854 года военный транспорт (бригантина) «Двина» доставил в Петропавловск из залива Де-Кастри 350 солдат Сибирского линейного батальона, 2 бомбические пушки двухпудового калибра и 14 пушек 36-фунтового калибра. На «Двине» прибыл на Камчатку и остался там военный инженер поручик К. Мровинский, возглавивший строительство береговых батарей в Петропавловском порту. К исходу июля гарнизон порта вместе с экипажами кораблей насчитывал 920 человек (41 офицер, 476 солдат, 349 матросов, 18 русских добровольцев и 36 камчадалов).

В подготовку к обороне включилось и всё население города и его окрестностей (около 1600 человек). Работы по сооружению семи береговых батарей и установке орудий велись почти два месяца круглые сутки, днём и ночью. Защитники Петропавловска возводили укрепления, в скалах вырубали площадки для батарей, неприступные для морского десанта, снимали с кораблей орудия, вручную перетаскивали их по крутым склонам сопок и устанавливали на берегу.

Фрегат «Аврора» под командованием И. Н. Изыльметьева и транспорт «Двина» были поставлены на якоря левыми бортами к выходу из гавани. Орудия правых бортов сняли с кораблей для усиления береговых батарей. Вход в гавань загородили боном.

Батареи охватывали Петропавловск подковой. На правом её конце, в скалистой оконечности мыса Сигнальный, располагалась батарея (№1), защищавшая вход на внутренний рейд. Тоже справа, на перешейке между Сигнальной мысом и Никольской сопкой была размещена другая батарея (№3). У северного конца Никольской сопки, на самом берегу соорудили батарею для предотвращения высадки десанта в тыл и попытки захватить порт с севера (№7). Ещё одна батарея была возведена на сгибе воображаемой подковы (№6). Ей предстояло держать под огнём дефиле и дорогу между Никольской сопкой и Култушным озером, если неприятелю удалось бы подавить сопротивление береговой батареи. Затем шли две батареи (№5, №4 — Красный Яр) — они легли слева по берегу с обоих сторон от основной батареи на песчаной косе Кошка (№2).

В полдень 17 августа 1854 года передовые посты на маяках обнаружили эскадру из шести кораблей. В Петропавловске прозвучал сигнал боевой тревоги. От эскадры отделился трёхмачтовый пароход и начал промерять глубины на подходах к мысу Сигнальный и входу в гавань. Когда из порта вышел бот, пароход полным ходом ретировался.

Английские корабли:
фрегат «Президент» (англ.) (52 пушки)
фрегат «Пайк» (англ.) (44 пушки)
пароход «Вираго» (англ.) (10 пушек)

Французские корабли:
фрегат «Ля-Форт» (60 пушек)
корвет «Евридика» (32 пушки)
бриг «Облигадо» (18 пушек)

Пароход «Вираго»

Объединённой эскадрой командовал англичанин контр-адмирал Дэвид Прайс, французским отрядом — контр-адмирал Феврье Де Пуант. Всего эскадра располагала 216 орудиями, её личный состав насчитывал 2600 человек.

Согласно рапорту генерал-майора В.С. Завойко от 7 сентября 1857 года, в бухте находились следующие русские суда:
фрегат «Аврора»
транспорт «Двина»

Основной удар неприятеля был направлен на две батареи — № 3 (на перешейке) и № 7 (на северной оконечности Никольской сопки).

После того, как третья и седьмая батареи были уничтожены, 4 сентября неприятель высадил десант в количестве около 700 человек, который, разделившись на три отряда, повёл наступление на Никольскую сопку. Один из отрядов попытался проникнуть в город, обойдя гору с севера, но здесь по нему открыла огонь шрапнелью шестая батарея.

Отрядам М. Губарева, Д. Михайлова, Е. Анкудинова, Н. Фесуна, К. Пилкина был дан приказ «сбить противника с горы», одновременно был послан отряд А. Арбузова, ещё три небольших отряда из команд батарей № 2, 3, 7. Все отряды общим числом насчитывали немногим более 300 человек. Заняв позицию во рву батареи № 6 и в окружающем кустарнике, отряды открыли прицельный огонь по приближающимся англо-французам, а затем опрокинули их в штыковой атаке.

Сражение шло более двух часов и закончилось на Никольской сопке поражением англичан и французов. Их отряды были побеждены по отдельности и понесли большие потери при отступлении, которое превратилось в паническое бегство. Потеряв 50 человек убитыми, 4 пленными и около 150 ранеными, десант вернулся на корабли. В трофеи русским досталось знамя, 7 офицерских сабель и 56 ружей.

Знамя Гибралтарского морского пехотного полка, взятое в бою защитниками Петропавловска-Камчатского 5 сентября 1854 года. Хранится в Камчатском объединенном краеведческом музее.

Далее курсивом описание отражения вражеского десанта по книге Г.И. Щедрина "Петропавловский бой", Воениздат, 1975 г. http://vsam1.ru/library/about_kamchatka/shedrin_petrop_boy.htm

Почти одновременно с англичанами начали высадку на Перешеек 250 французов с пяти десантных ботов. До берега их сопровождал на шлюпке адмирал де Пуант, размахивая обнаженной саблей. Но высадиться он все же не решился и возвратился на “Форт”, почему-то указав десанту на рыбный склад. “Отряд придвинул к нему орудия и с первых выстрелов сумел зажечь его. Магазин горел около шести часов”.

Началась атака через Никольскую сопку. Около нее высадилось около тысячи человек. Их действия с моря поддерживали 109 стволов крупнокалиберной корабельной артиллерии, если считать только стреляющие борта фрегатов, брига и парохода. Десантники устремились на гребень сопки от ее подножия у Перешейка (с юга) и с северной оконечности. В то же время самая многочисленная группа английского десанта во главе с капитаном Бурриджом вышла у Култушного озера на проезжую дорогу и двинулась по ней в город. Этому отряду предстояло справиться со слабенькой Озерной батареей — и путь на Петропавловск будет открыт.

Надеясь запугать русских пушкарей грозным видом десантников, Бурридж построил их и повел чуть ли не парадным шагом. Опасное сосредоточение войск на дороге первыми заметили стрелки поручика Губарева, находившиеся на обратных склонах Никольской сопки. Не сговариваясь и не ожидая общей команды, не разбирая пути, они бегом бросились на перехват врага, завязали с ним перестрелку, давая возможность батарейцам лучше подготовиться к встрече с неприятелем.

Памятная надпись на памятнике героям третьей батареи Максутова,
Никольская сопка, Петропавловск-Камчатский

В критический момент боя, при второй попытке захватить батарею, отличился казачий урядник Карандашев, находившийся при полевом орудии. Лошадь, раненная пулей в глаз, понесла пушку в сторону противника, к глубокому рву. Казак не растерялся, сумел остановить обезумевшее от боли животное. Осыпаемый пулями, тяжело раненный в руку, он сумел навести опрокинутую пушку и выстрелить настолько удачно, что выбил у англичан целую шеренгу солдат. Это заставило их отказаться от намерения продолжать наступление на город по дороге и повернуть к морю.

О Карандашеве и его подвиге рассказывает в книге Ю. Завойко. По ее словам, он незаурядный силач. Кулаком разбивал камни, вколачивал рукой гвозди в дерево. После очень тяжелого ранения пролежал два месяца, выздоровел и силы своей не потерял. Упоминается он и в рапорте командира клипера “Вестник”, экипаж которого устанавливал и 1882 году памятник героям Петропавловского боя. При установке памятника на Камчатке присутствовало восемнадцать ветеранов сражения — восемь матросов и десять казаков, среди них герой дня — единственный георгиевский кавалер Карандашев. Ему было в то время 65 лет, “но он сохранил бодрость, здоровье и, по его собственным словам, готов хоть сейчас идти опять в бой”.

Оправдывая свое бегство от Озерной батареи, союзники потом писали: “На левом фланге проход был так сильно защищен стрелками, батареями и полевыми орудиями, что с этой стороны также невозможно было прорваться вперед”. О батарее доносили как о крепости, замкнутом укреплении с палисадом и рвом, которую “можно было взять только правильной осадой”. Но слова “батареи” и “полевые орудия” напрасно брались во множественном числе — их было по одной!

Ждать, когда соберутся все, было невозможно. Англичане и французы уже вышли или заканчивали восхождение и соединялись на вершине сопки. Военный губернатор немедленно направил на Никольскую всех, кто оказался под рукой. Партии авроровцев лейтенанта Анкудинова и мичмана Михайлова получили задачу выбить противника штыками и освободить северную оконечность сопки. Левее их с той же задачей была послана часть отряда поручика Кошелева и группа из семнадцати человек во главе с фельдфебелем Спылихиным.

Завойко информировал Изыльметьева об обстановке и просил послать на Никольскую максимум людей. Командир “Авроры” отправил стрелковые партии с фрегата под командованием лейтенантов Скандракова, Пилкина, мичмана Фесуна. Кроме того, он послал 22 человека с батареи № 3 с прапорщиком Жилкиным и столько же с Кошечной батареи с гардемарином Давыдовым. Провожая моряков в шлюпки, командир напутствовал их:

— Помните, русские молодецки ходят в штыки!

На “Аврору” сыпались штуцерные пули. Это десантники вышли на сопку, а с ее вершины порт и город — как на ладони. Англичанам и французам оставался последний бросок. А русские, прикрываемые деревьями и кустарником, только еще бежали навстречу врагу от подошвы сопки мелкими партиями со штыками наперевес. 290 против 950. Англо-французы спускались с сопки, русские воины поднимались — шли навстречу друг другу. Одни с целью захватить чужую землю, другие — защитить свою. Губернатор отправил в контратаку и резерв — 30 стрелков под командой своего помощника капитана 1 ранга Арбузова, последнее, что у него было.

Стрелковые партии, маскируясь кустарником, по лощинам и балкам с наибольшей быстротой направлялись к вершине. “Хотя наши небольшие отряды действовали отдельно и почти независимо один от другого, у всех была одна общая и хорошо известная цель: во что бы то ни стало сбить с горы неприятеля; числа его тогда хорошенько не знали, и каждый последний матрос вполне понимал одно: французам с англичанами оставаться там, где они были, не приходится”.

Наибольшее скопление десантников оказалось на северной стороне сопки, откуда они начали спускаться, открыв жестокий огонь по второму стрелковому отряду, Озерной батарее и небольшому резерву возле порохового погреба. Петропавловцы отстреливались из-за орудий. Полевая пушка сделала несколько выстрелов картечью, но, так как к десантникам приближались контратакующие, стрельбу пришлось прекратить.
Подъем духа у защитников города был исключительный. Завойко отмечал: “Малочисленные отряды наши, воодушевленные храбрыми командирами, дружно и безостановочно шли вперед, стреляя в неприятеля, и потом с криком “ура” почти в одно время ударили в штыки. Противник держался недолго и, несмотря на свою многочисленность, побежал в беспорядке...”

Стрелковые партии поднимались ни сопку с разных направлений врассыпную, и после непродолжительной перестрелки рукопашная схватка закипела по всей линии встречи с десантниками. “Видя наших повсюду, не зная, что в городе нет никакого резерва и по стремительности наступления считая, что имеют дело с неприятелем, превосходящим в числе, союзники смешались”.

День 5 сентября на Камчатке выдался солнечным, ясным, вода в бухте была тихой, как в озере. Никольская сопка вместила такое количество людей, какого она еще никогда не видела. Сквозь деревья и зелень кустов мелькают красные мундиры англичан, синие — французов, алые рубахи русских матросов. Стоит ружейная трескотня, гремит артиллерийская канонада. У союзников — шум, беготня, неразбериха. Барабаны бьют наступление, им на разные голоса вторят рожки. Английские, французские ругательства и проклятия сменяются криками “ура”. “Нет ни колонн, ни взводов. Для их построения не было ни места, ни времени, ни возможности”.

Бой, вспыхнувший сначала на северном склоне сопки, почти сразу же закипел по всей вершине, перейдя в общую штыковую схватку. Однако общего фронта не было, так как русские подходили мелкими группами и каждая из них смело атаковала противника по Суворовскому правилу: “врагов не считают — их бьют”. И хотя на каждого петропавловца приходилось по три-четыре десантника, защитники города решительно наступали; сражение распалось на множество локальных очагов.

Первыми сблизились с противником матросы и солдаты отряда Спылихина. За кустарником, овражком они незаметно подошли к середине сопки и врезались между двумя ротами англичан. Едва замыкающие одной из них показали спины, как подчиненные фельдфебеля, по его приказанию разделившись пополам, дали залп в них и в головную шеренгу второй роты, а затем с криками “ура” бросились в штыки.

Англичане не ожидали такой стремительной и внезапной атаки. Вид убитых товарищей вызвал замешательство десантников, считавших, что в тылу у них должны быть свои. Они попятились назад. А во второй колонне никак не могли поверить, что напасть на них осмелились менее двух десятков русских бойцов.

Противнику не дали возможности опомниться. Подоспели матросы и солдаты-сибиряки 47-го флотского экипажа. Так же, как в тайге ходили с рогатиной на медведя, шли теперь со штыками наперевес на врага. Ничто, кроме смерти, не могло их остановить. Назад никто не оглядывался, и врагу становилось страшно.

Ожесточенная схватка шла на правом фланге — северном склоне Никольской, возле знамени гибралтарского полка английской морской пехоты. Здесь начали дело отряды лейтенанта Анкудинова и мичмана Михайлова. Через минуту справа и слева от группы Спылихина послышалось дружное “ура”. Это стрелковые партии авроровцев Пилкина, Фесуна, Давыдова и Жилкина сошлись вплотную с врагом.

То здесь, то там на хребте завязывалась перестрелка. В бой вступали все новые мелкие подразделения защитников города. Грозный боевой клич русских воинов неприятель слышал у себя с фронта, флангов и тыла. У него создавалось впечатление, что петропавловцев много и они повсюду. Даже наиболее объективный из иностранных описателей боя де Айи и тот через много лет писал: “Русские получали беспрерывные подкрепления из города и с батарей и скоро заняли северную сторону горы”.

В то же время участник контратаки мичман Фесун, знавший фактическое положение дел, удивляется другому: “Всякому военному покажется невероятным, что маленькие отряды наши, поднимаясь на высоты под жестоким ружейным огнем, осыпаемые ручными гранатами, успели сбить, сбросить и поразить англичан и французов”.

Никаких подкреплений русские не получали и не могли получить: их просто не было. Малая численность компенсировалась смелостью и решительностью контратакующих. Завойко доносил, что “одушевлению не было предела. Один кидался на четверых, и все вели себя героями... Я был счастлив всеми офицерами и нижними чинами, исполнившими свой долг”. В качестве примера он приводит эпизод, к сожалению без указания фамилии матроса-авроровца, который, уронив в схватке ружье, скатившееся под гору, побежал за ним и там неожиданно наткнулся на двух вооруженных англичан. Безоружный моряк не растерялся, вскочил им на спину, ухватился за шеи, поехал на них верхом и стал звать на помощь. “На крик прибежал камчадал-мальчик лет 16 и заколол поодиночке обоих англичан”.

Колонны союзников, начавшие было спускаться к порту по восточному склону сопки, остановились, а затем попятились. Обстрел фрегата, транспорта и города прекратился — противнику стало не до того.

Окончание статьи здесь .

«Почти одновременно с вестью об Инкермане в России, во Франции и Англии стала распространяться неожиданная для всего света новость, которая сначала принята была даже с известной недоверчивостью, но оказалась совершенно верной и в России явилась лучом солнца, вдруг прорвавшегося сквозь мрачные тучи, а в Париже и особенно в Лондоне вызвала ничуть не скрываемые раздражение и огорчение: союзный флот напал на Петропавловск-на-Камчатке и, потерпев урон, удалился, не достигнув ни одной из поставленных себе целей».

В память о героической обороне Петропавловского Порта на Никольской сопке был установлен обелиск «Слава», на чугунных плитах которого надпись: «Памяти погибших при отражении атаки англо-французского флота и десанта 20 и 24 августа 1854 г.» Через 100 лет между Никольской сопкой и мысом Сигнальный был воздвигнут обелиск, на котором начертаны слова: «Героям 3-й батареи лейтенанта А. П. Максутова, жизни не пощадившим для разгрома врага. От военных моряков-тихоокеанцев в день столетия Петропавловской обороны».

Лит.: Гаврилова С. В.«Пардону» врагу не дали... Из истории обороны Петропавловска 1854 г. // Маленькие камчатские истории. Петропавловск-Камчатский, 2002; Защитники Отечества. Петропавловск-Камчатский, 1989; Краснознамённый Тихоокеанский флот. М., 1973. Гл. 2. За честь русского флага; То же [Электронный ресурс]. URL :

У нас ту войну по месту основных событий называют Крымской, а на Западе – Восточной. Как известно, противостояние с коалицией, объединившей Британию, Францию, Турцию и каким-то образом оказавшееся в их компании Сардинское королевство, закончилось для России неудачно: она лишилась Черноморского флота и утратила влияние на Балканах.

Однако и наши противники не смогли в полной мере насладиться плодами победы: в Англии с позором ушло в отставку «правительство войны» графа Абердина; Османская империя признала себя банкротом и была вынуждена провозгласить свободу вероисповедания; уверовавшая в своё могущество Франция вскоре получила позор Седана и Парижскую коммуну; Сардиния вообще перестала существовать как самостоятельное государство.

Считается, что в ходе Крымской войны русские войска терпели одни поражения. Их действительно немало – Альма, Евпатория, Балаклава, Черная речка, Инкерман, капитуляция крепости Бомарсунд, отступление из Севастополя. Однако были в её летописи и светлые страницы: враг был отбит у Одессы, Таганрога, Свеаборга и Кронштадта, на Кавказе войсками генерала Муравьева была взята сильная турецкая крепость Карс. Неожиданная радостная весть пришла и с далекой Камчатки, где небольшой русский гарнизон отразил нападение объединённой англо-французской эскадры…

Сто шестьдесят лет назад, в конце августа 1854 года Петропавловск спешно готовился к встрече с неприятелем. Еще в июне этот форпост России на побережье Тихого океана был практически беззащитен от атаки с моря. В распоряжении начальника Камчатки генерала Василия Завойко имелось менее трёх сотен плохо обученных и как попало вооруженных солдат и ополченцев, да дюжина пушек небольшого калибра, частью неисправных. Тем не менее, гарнизон был полон решимости драться.

Узнав о начале войны, губернатор края обратился к населению города с воззванием: «Я верю, что… жители в случае нападения не будут оставаться праздными зрителями боя и будут готовы с бодростью, не щадя жизни противостоять неприятелю и наносить ему возможный вред. Пребываю в твёрдой решимости, что, как бы многочислен не был враг, мы сделаем для защиты порта и чести русского оружия всё, что в силах человеческих возможно, и будем драться до последней капли крови. Убежден, что флаг Петропавловского порта будет свидетелем и подвигов, и русской доблести…»

Доберись англичане и французы до Камчатки на пару месяцев раньше, гарнизону действительно оставалось бы только погибнуть, но в июле ситуация изменилась. Сначала в порт пришел фрегат «Аврора», принесший весть о приближении вражеской эскадры, от которой он ускользнул в перуанском порту Кальяо. Капитану «Авроры» Ивану Изыльметьеву было предписано направляться в залив Де-Кастри, но, ознакомившись с ситуацией, он принял решение остаться, тем более, что две трети команды страдало от цинги и последствий перехода через океан. А вскоре прибыл и транспорт «Двина», доставивший крупнокалиберные орудия, боеприпасы и батальон сибирских стрелков.

Теперь Петропавловску было чем встретить врага. За несколько недель была налажена оборона города: сооружены семь батарей, установлено боновое заграждение, сформированы мобильные отряды для борьбы с десантом и тушения пожаров. «Аврора» и «Двина» встали у входа в бухту, превратившись в плавучие батареи.

Утром 29 августа наблюдатели на маяках заметили приближение эскадры из шести вымпелов. Вражеские корабли легли в дрейф, а один из них направился к берегу. Несмотря на то, что на его мачте развевался американский флаг, моряки с «Авроры» без труда опознали старого знакомца – британский пароходо-фрегат «Вираго». Так англичане пытались перехитрить русских и беспрепятственно промерить глубину у входа в гавань. Этот фокус не удался; после нескольких выстрелов с берега пароход повернул обратно.

На следующий день союзники стали занимать боевые позиции, однако вскоре прекратили подготовку к атаке. Позже выяснилось, что ещё до начала боя погиб командующий эскадрой английский адмирал Дэвид Прайс. По наиболее популярной версии, флотоводец застрелился, увидев сильные укрепления Петропавловска и опасаясь возможного поражения. Существуют и другие гипотезы: например, что это было подстроено или он был убит русским ядром. Однако тщательно изучивший этот вопрос писатель Юрий Завражный считает, что адмирал погиб в результате несчастного случая: Прайс направил пистолет себе в грудь, пребывая в состоянии кратковременного аффекта, вызванного многодневной бессонницей и переживаниями за судьбу подчинённых, которым предстояло идти на смерть…

Как бы там ни было, дела у союзников сразу не задались. Формально командование принял французский адмирал Де Пуант, но фактически управлял эскадрой амбициозный и тщеславный капитан британского фрегата «Пайк» Николсон. Победа не казалась ему недостижимой, ведь соотношение сил было в пользу союзников. У них было 216 орудий против 74 у русских. Личный состав эскадры насчитывал 2700 человек, включая 500 морпехов элитного Гибралтарского полка, что было больше, чем гарнизон и население Петропавловска вместе взятые.

Первый штурм 1 сентября закончился неудачно во многом из-за несогласованности действий союзников. Так, пароходу «Вираго» удалось нанести точный удар по… французским десантникам, уже захватившим одну из батарей. Получив картечь от своих, и увидев приближающихся русских стрелков, французы отступили.

Вторая попытка взять город была предпринята через четыре дня – они понадобились для ремонта кораблей и похорон погибших. Забавно, но тогда, как и сейчас, в роли мальчишей-плохишей по отношению к России выступили американцы. Несколько янки, списанных с китобоя «Нобл», заготавливали лес неподалеку от Петропавловска. За «бочку варенья и корзину печенья» (деньги и обещание доставить их в США) они вызвались провести десант союзников в город с севера в обход береговых батарей.

Но и тут не заладилось. Предприимчивые лесорубы то ли забыли, то ли не знали о пушках, установленных русскими как раз на этом направлении. Когда колонна английских морпехов двинулась на город через лощину, указанную американцами, она попала под их залпы. Теряя людей, британцы отошли на заросшую густым колючим кустарником Никольскую сопку, на которую с другой стороны взобрались их французские союзники. Ряды атакующих смешались.

Сумятицу усилил огонь русских стрелков, укрывшихся в зарослях: в считанные минуты были убиты или ранены офицеры, командовавшие десантом. Не дав противнику прийти в себя, Завойко отправил на сопку последний резерв – две сотни солдат и матросов. И случилось невероятное. Атакуя снизу превосходящего их более чем в два раза противника, русские обратили его в бегство. Пытаясь спастись, многие десантники прыгали с сорокаметрового обрыва и разбивались. Уцелевшие поспешно грузились в шлюпки и гребли к своим кораблям.

На третью попытку союзники не отважились, и на следующий день эскадра ушла в море. Потери были весьма чувствительными, многие раненые умерли уже в пути. Нехватка матросов привела к тому, что, придя в Ванкувер, английские корабли убирали паруса не сразу, как было принято на всех флотах мира, а поочерёдно, что дало повод для насмешек присутствовавших при этом зевак.

После боя на Никольской сопке и пляже под ней были найдены знамя британской морской пехоты, офицерские сабли, ружья и… ручные кандалы. Вероятно, «цивилизованные мореплаватели» рассчитывали после победы заковать в них взятых в плен русских.

Впрочем, об этом и многом другом англичане в своих рапортах о сражении умолчали. Более того, они попытались представить его как свой успех. Мол, захват Петропавловска в задачи эскадры не входил, а русским был нанесен существенный урон.

Ущерб действительно был: сгорел рыбный склад, было разбито несколько пушек, да на обратном пути союзники захватили транспорт «Ситка» и шхуну «Анадырь». Однако лордов Адмиралтейства это не удовлетворило: рейд на Камчатку был признан неудачным, а капитан Николсон предстал перед судом. Французы оказались честнее: адмирал Де Пуант в отчёте признал ответственность за поражение и выразил восхищение генералом Завойко, назвав его достойным славы Нельсона и Ушакова. При этом и англичане, и французы отдавали должное мужеству русских. В письмах и мемуарах многих участников баталии говорится о доблести и героизме защитников Петропавловска. Особенно часто упоминается часовой у порохового склада, который не ушёл с поста во время обстрела и руками сбросил в овраг не успевшую разорваться бомбу. Писали и о русском офицере, который, оставшись один на разбитой батарее, продолжал вести огонь из уцелевшей пушки по английскому фрегату…

Камчатское фиаско больно ударило по престижу «владычицы морей» и весной 1855 года Лондон настоял на повторной экспедиции, отправив к Петропавловску ещё более мощную эскадру. Но опять случился конфуз. Предвидя планы противника и не имея сил отразить новое вторжение, Завойко эвакуировал порт: были вывезены орудия, большая часть населения и всё ценное.

Тяжело груженные русские транспорты, ведомые «Авророй», незамеченными проскользнули мимо британских кораблей и ушли к устью Амура. Когда эскадра союзников вновь вошла в Авачинскую бухту, её матросы увидели пустую гавань с демонтированными батареями и остатками разобранных строений. На берегу английских офицеров встретил однорукий казачий есаул Мартынов, который на все вопросы отвечал: «Не могу знать!»

Ничего не добившись, союзники сломали и сожгли всё, что смогли, и отплыли восвояси.
Печальный итог второго похода на Камчатку подвела лондонская газета «Таймс»: «Русская эскадра под командой адмирала Завойко переходом из Петропавловска… нанесла на британский флаг чёрное пятно, которое не может быть смыто никакими водами океанов во веки веков».

Виктор Димиулин